В моей памяти встает стройная молодая женщина, черноволосая и темноглазая, с правильными чертами, со свежим, здоровым румянцем; но вся беда в том, что у нее был резкий и неуравновешенный характер и весьма смутные представления о беспристрастии и справедливости; но даже и такой я предпочитала ее всем остальным обитателям Гейтсхэдхолла. Он крепко прижал её к себе, поцеловал в щёку, а потом отыскал губы и поцеловал в губы сильно, но коротко. Хейворд молча показала на матрас, разложенный за почерневшей печью. Видите ли, любимый,если бы вы решили остаться,если бы я вас застала тут (чего, конечно, не случится, и потому могу так фантазировать), самый факт вашего оставания мог бы быть истолкован только в одном смысле: что вы для меня хотите стать тем же, чем я хочу стать для вас — спутником жизни — и что вы готовы соединить навсегда свою жизнь с моей и быть отцом моей девочки. Итак, я пришлю ее возможно скорее, мистер Брокльхерст, потому что, уверяю вас, я жажду освободиться от ответственности, которая стала для меня в конце концов слишком обременительной.
Это сейчас дети называют людей вроде ее мужа психами, раньше они использовали другое словечко, и именно это слово приходит ей на ум, когда он надвигается на нее, идет через комнату, опустив голову, свесив длинные мясистые руки, которые болтаются, как маятники, потому что как раз так и выглядит — бык. Горькое сознание утраченной жизни, моя разбитая любовь, мои погибшие надежды, моя поверженная вера — все это хлынуло на меня мощной темной массой. — Тогда скажи мне еще! Скажи мне еще одну вещь, чтобы я поверил! Что обещала мне миссис Кольтер, когда была здесь? И снова Лирушка ретировалась в заднюю комнатку и сосредоточенно склонилась над веритометром. Мне периодически говорят: «Почему Вы пишете, что это Ваша система? Ошибки оставьте себе, а систему отдайте Богу». Вы так умны,пожалуйста, наймите их для меня. Мы отдаляемся от Божественного, все больше погружаясь в свои человеческие проблемы и постепенно забывая о Боге, а затем возвращаемся.
В пояснении, подклеенном в углу, говорилось, что белые булавки означают исчезновения людей за последние шесть месяцев, а красные – убийства, совершенные одним и тем же способом. Недавно услышал такую фразу: какой же должна быть энергетика ЛасВегаса, если она так ужасна в НьюЙорке — экономическом сердца Америки! А на самом деле энергетика там просто прекрасная.
За одной из них Лолита была погружена в главу о Диалоге в «Драматической Технике» Бэкера, и всё было очень тихо, а спереди от неё сидела другая девочка, с очень голой, фарфоровобелой шеей и чудными бледно-золотыми волосами, и тоже читала, забыв решительно всё на свете, причём бесконечно оборачивала мягкий локон вокруг пальца, и я сел рядом с Долли прямо позади этой шеи и этого локона, и расстегнул пальто, и за шестьдесят пять центов плюс разрешение участвовать в школьном спектакле добился того, чтобы Долли одолжила мне, под прикрытием парты, свою мелом и чернилами испачканную, с красными костяшками руку. Но представь себе, что я, двенадцатилетняя девочка, оторвана от Грозового Перевала, от привычной обстановки и от того, кто был для меня в то время всем на свете,от Хитклифа, и вдруг превратилась в миссис Линтон, владелицу Мызы Скворцов и жену чужого человека — в изгнанницу, отторгнутую от всего родного,представь это себе, и перед твоими глазами откроется та пропасть, из которой я силилась выкарабкаться! Сколько хочешь, качай головой, Нелли, всетаки это ты помогла им столкнуть меня в пропасть! Ты должна была поговорить с Эдгаром — должна была!и убедить его, чтобы он от меня отступился! Ах, я вся горю! Я хочу в поле! Хочу снова стать девчонкой, полудикой, смелой и свободной; и смеяться в ответ на обиды, а не сходить изза них с ума! Почему я так изменилась? Почему, едва мне скажут слово, кровь закипает во мне адским ключом? Я уверена, что стала бы вновь самой собою,только бы мне очутиться среди вереска на тех холмах. Она покрутила головой, пытаясь хотя бы приблизительно определить, где находится конференц-зал. Другой мужчина пересек улицу, остановился на краю тротуара, оглядел парк, затем заметил мужчину на скамейке и направился к нему. Но прежде чем разобрать телескоп и уйти с холма, она опять взяла бинокль: взглянуть еще разок. В склонах горы есть большие окна и проходы, ведущие к свету, в верхних этажах подземелий. Сквозь грязные стекла двух окон Мэри-Линетт все равно не могла разобрать, что там в темноте, снаружи.
«Не чепушиные», говорила она насмешливо, «а просто чепуха»: Пролетают колибри на аэропланах, Проходит змея, держа руки в карманах… или: Так ведёт себя странно с крольчихою кролик, Что кролиководы смеются до колик. Это не случайно. Законы энергии таковы, что жизнь не терпит пустоты.
http://charles-vince.blogspot.com/
Комментариев нет:
Отправить комментарий