Но зачем он забрался к Джону Тейлору? Он, видно, не знал, что Джон дома, а то бы не полез… По воскресеньям вечерами у Джона свет горит только в кабинете и на парадном крыльце… Мы ведь не знаем наверняка, что это Боб Юэл забрался к Тейлору,сказал Аттикус. С этими мыслями я не считала нужным бороться, ничто не мешало им окрепнуть и принести свои плоды. Обе эти догадки произвели на меня странное впечатление. В маленькой парилке, когда набирается много народу, жар быстро падает, тогда начинают чаще и больше подбрасывать воды, пар обжигает, но не прогревает. Оказывается, Бог может пребывать в человеке, и человеческое при этом может жить и развиваться.
В угоду старомодным читателям, интересующимся дальнейшей судьбой «живых образцов» за горизонтом «правдивой повести», могу привести некоторые указания, полученные от г-на «Виндмюллера» из «Рамздэля», который пожелал остаться неназванным, дабы «длинная тень прискорбной и грязной истории» не дотянулась до того городка, в котором он имеет честь проживать. «Это — признание: я люблю вас» — — так начиналось письмо, и в продолжение одной искажённой секунды я принял этот истерический почерк за каракули школьницы: «На днях, в воскресенье, во время службы (кстати хочу пожурить вас, нехорошего, за отказ прийти посмотреть на дивные новые расписные окна в нашей церкви), да, в это воскресенье, так недавно, когда я спросила Господа Бога, что мне делать, мне было сказано поступить так, как поступаю теперь. – Хочешь попробовать? – Лучше вернемся назад,резко сказала Мэри-Линетт. Лень был прекрасный, и настроение у меня было умиротворенное, но чтото не давало полностью расслабиться и забыть обо всем. Отъехав мили на четыре от Узйса, я свернул в пёструю тень площадки для пикников, где утро свалило свой солнечный сор на пустой стол; Лолита, оторвав взгляд от журнальчика, посмотрела на меня с полуулыбкой удивления, и ни слова не говоря, я наотмашь дал ей здоровенную плюху, смачно пришедшуюся на её тёплую твёрдую маленькую скулу. Я оглянулся на стряпчего, а потом бросил многозначительный взгляд на человека в темно-сером костюме.
Мистер Блэк небрежно перелистывал книги, лежавшие на столе. Он созвонился с полицейским управлением ближнего из двух городов, представился и затем описал внешность Роуз, сказав, что она проходит в качестве главного подозреваемого лица по крупному скандалу, связанному с получением денег по кредитной карточке (почему-то карточка представлялась ему тягчайшим из ее поступков, он больше не мог выбросить из головы зеленый пластиковый прямоугольник).
Мне не хотелось возвращаться в Торнфильд: переступить через его порог — значило вернуться домой, в стоячее болото; опять бродить по безмолвному холлу, подниматься по мрачной лестнице, сидеть в своей одинокой комнатке, а затем беседовать с безмятежной миссис Фэйрфакс и проводить длинные зимние вечера только с ней, с ней одной — одна мысль об этом была способна погасить то легкое возбуждение, которое было вызвано моей прогулкой, и снова сковать мои силы цепями однообразного и слишком тихого существования, безмятежность и спокойствие которого я уже переставала ценить. Тем лучше. Но не для вас, возразили эльфы со смехом. Какая книжка?спросил Джим. Так как я приняла для себя Ваши книги, я абсолютно согласна с Вашей методикой, хотя мне многое непонятно. Но если вы пришли выговорить, чтобы вас освободили от платы за дом, в котором не будете проживать, то вы напрасно прогулялись: взыскивая долги, я никому не делаю послаблений. Он красивый мужчина — высокий блондин с прекрасными голубыми глазами и греческим профилем.
Трудно было вообразить более успокаивающую встречу для вновь прибывшей молодой гувернантки; здесь вас не угнетало никакое великолепие, не смущала никакая пышность. Поэтому сейчас мало быть хорошим и не вредить никому, у нас настолько деформировано подсознание, что даже ненанесение вреда — недостаточное условие для сохранения своей души и тела. Страшный звук, в котором слились воедино скрежет, треск, скрип, хруст, потрясает вселенную до основания, и в небе возникает твердь… Солнце! Солнце, которое превращает в расплавленное золото гривку золотистого тамарина… Сход лавины внезапно прекратился, словно на пути у нее вырос невидимый прежде уступ или барьер, а на утоптанном снегу вершины рядом с белой пумой откуда ни возьмись вырос золотистый тамарин, и оба альма, вздыбив на холках шерсть, устало и непреклонно смотрели друг на друга.
http://joseph-case.blogspot.com
Комментариев нет:
Отправить комментарий